Перед чем стоят страхи: «пермская Керри Брэдшоу» – о влиянии сомнений на жизненные планы

На этой неделе я переживаю необычный период своей родительской жизни. Такого еще никогда не было, ни разу за все эти восемь с половиной лет: впервые дочь отправилась в летний загородный лагерь.

Об этом мне непривычно даже говорить, потому что у меня поездки по лагерям начались уже в более-менее зрелом, по детским меркам, возрасте. Я была подростком с неким опытом общения и дружбы. А тут моя первоклашка, которой еще часто приходится объяснять, что есть хорошо и что есть плохо.

Не знаю, странно это или нет, но я никак не могу вспомнить себя в свои восемь лет. Нет ни одной картинки, ни единой загвоздки в ворохе воспоминаний у меня в голове. Ни школы, ни бабушек, ни игр с друзьями во дворе. Психологи говорят, вроде бы это нормально. По разным причинам возраст первых воспоминаний у человека разнится от двух с половиной до семи–восьми лет.

И, кажется, это совсем не зависит от степени наполненности и насыщенности жизни. Например, мои родственники прямо считают, что брать маленьких детей с собой в отпуск куда-либо кроме Турции бессмысленно: на их старших детях проверено, они всё равно ничего не запомнят. Я, конечно, проверю это на своей дочке лет через десять хотя бы путем расспросов про этот же лагерь. Интересно, вспомнит ли она свое первое серьезное волнение.

Рассказывая о моей дочери, можно подобрать множество эпитетов, и среди них точно не будет характеристики вроде «стеснительная». Это бойкая, шумная и яркая девочка. Она не волновалась даже перед Первым сентября в первом классе. Напротив, торопилась на первую в своей жизни линейку с большим интересом и с широко распахнутыми глазами.

Сравниваю потому, что те же психологи говорят, что именно переход из детского сада в школу является одним из первых серьезных стрессов в жизни человека. Но нас он обошел. Наверное, потому что к тому времени дочь пережила развод своих родителей. И это точно был стресс посерьезней, и, очевидно, случился он на каком-то более глубоком эмоциональном уровне.

Как бы там ни было, именно нынче перед поездкой в лагерь я впервые увидела в глазах своего ребенка такое волнение. И это притом что идея ехать в лагерь принадлежала ей самой. Всё время подготовки она радовалась хлопотам и с нетерпением ждала отъезда. Но как дошло до дела, в последние сутки перед отъездом всё поменялось.

Она попросилась спать со мной, хотя с рождения спит в одиночку, часто обнимала всех домашних, не пошла гулять и даже спросила, что будет, если мы откажемся от путевки. В итоге мы всё же приехали на место сбора и, как это водится по его завершении, с улыбками махали друг другу ручками вслед и слали воздушные поцелуи в окно автобуса, увозившего толпу детей от толпы родителей.

Через полтора часа девочка позвонила и в подробностях рассказала, как в лагере всё круто и здорово. После она пообещала звонить каждое утро и каждый вечер, но не делает этого. По-моему, причина одна – ей там и правда хорошо. Итак, дочь в лагере уже почти неделю, и всё это время я думаю вот о чем: насколько мы, взрослые, вообще понимаем, чего хотим, и позволяем себе не сворачивать с выбранного пути.

Страшно представить, но в моей жизни глупые сомнения корректируют мои планы ежедневно! И где бы я была, и кем бы я была сейчас, если бы этого не происходило! Наверное, надо больше посвящать всех вокруг в свои планы, чтобы в такие моменты рядом оказался кто-нибудь вроде меня накануне отъезда в лагерь ребенка, кто бы напомнил, что я ведь этого так хотела!

Кто знает, может быть, и просто удастся мне самой крепко-накрепко зафиксировать это событие в памяти и, не перекладывая уже больше ответственность за свой выбор на плохое настроение или задержавшееся с утра такси, – в общем, чаще жить своей жизнью искренне и смело.

Анна Букатова,
обозреватель,
ведущая радио «Эхо Перми»